Великое Московское наводнение 1908 года
1908 год был високосным. Однако особых потрясений России он не принес. Лишь два события напоминали о том, что в этом году 366 дней. Знаменитый тунгусский метеорит, который так и не нашли, и Великое Московское наводнение.
Страстная неделя 1908 года выдалась удивительно теплой. Это настраивало людей на скорое Светлое Воскресение. Однако был один нюанс – снег. Много снега, который стремительно таял на теплом весеннем солнце. В Великую Среду до Москвы доползли слухи, что в Подмосковье затопило несколько деревень. Прибывала вода и в столице.
Вид на Большую Полянку с Малого Каменного моста
Из воспоминаний Юрия Александровича Бахрушина:
«Подошла весна 1908 года. Зима в этом году была снежная и холодная, без оттепелей — весна наступила неожиданно, на редкость теплая и солнечная... А весна, дружная и бурная, с каждым днем все настойчивее забирала свои права. В несколько дней сошел снег в городе, лед на реке посинел, побурел, почернел и тронулся. Не дождавшись окончания ледохода, вода в Москве-реке начала быстро прибывать.
Разлив Москвы-реки, апрель 1908 года
Вечером мы отправились смотреть на ледоход. Перила Краснохолмского моста были облеплены народом. Мост скрипел и вздрагивал под напором быстро мчавшихся огромных льдин. У набережной не залитым оставался лишь один камень. Льдины, как причудливые водяные чудовища, налезали друг на друга, ныряли, поворачивались и стремительно мчались но течению. Подавленные грандиозностью картины, мы молча возвратились домой и легли спать.
Свешников переулок, Котельники
Проснувшись на другое утро, первое, что я увидел, была моя старуха нянька, не отрываясь смотревшая в окно. Не шевелясь я наблюдал за ней, наконец она заметила, что я проснулся, и вместо того, чтобы подойти ко мне, поспешно подозвала меня к себе взглянуть в окно. Я подбежал к ней. На безоблачном небе бойко сверкало задорное весеннее солнце. Внизу на дворе дядя Василий Пузанос прилаживал какие-то доски к нашим воротам, дворник и кучер поспешно таскали из конюшни вилами навоз и валили его у ворот.
А за воротами виднелась улица, наша Валовая, но не обычная, повседневная, московская, а венецианская, вся сплошь залитая серебристой водой. Пока, в немом изумлении, я наблюдал эту необычайную картину, по улице медленно проплыла лодка, груженная каким-то барахлом, подушками, матрацами, сундуками с сидящими поверх имущества бледными, расстроенными людьми. За лодкой вскоре показался наскоро сколоченный плот, также груженный людьми и скарбом.
— Ишь, вода-то что делает? Потоп! — сказала нянька и отошла от окна.
Я быстро оделся и пошел все обследовать. Наводнение началось после полуночи. Дядя Василий был разбужен шумом бегущей воды. Он поднялся и вышел в коридор полуподвального помещения. Пол был весь залит водой. В уборных из унитазов фонтаном била вода. Не теряя времени, он сделал деревянные пыжи, обмотал их тряпками и забил трубы. Затем он принялся за водопроводные колодцы, которые также заглушил каким-то тряпьем. Только после этого он вышел на улицу. В темноте ясно был слышен зловещий шум прибывающей воды. К этому шуму примешивался тревожный говор людей, выкрики, вой собак.
Павелецкий вокзал во время наводнения, журнал «Искры» №16 за 1908 год К рассвету вода начала подходить к нашим воротам, тогда дядя Василий принялся баррикадировать двор. Выйдя на улицу, я обнаружил, что наш дом, построенный на некотором возвышении почвы, выдавался полуостровом среди подступившей к нему со всех сторон воды. Валовая улица по направлению к Серпуховской площади была единственным перешейком, соединявшим нас с сушей. Наш сад, спланированной террасой, был на три четверти залит водой. Наводнение не убывало, а, наоборот, еще далеко не достигло своей кульминационной точки...»
Но настоящее бедствие началось аккурат в страстную пятницу, 11 апреля 1908 года, когда вода в Москве–реке поднялась на 9 метров. Почти пятая часть города погрузилась в воду. Москва была парализована. Вот как описывает наводнение другой современник событий:
«Набережные реки Москвы и Водоотводного канала представляли из себя сплошное водное пространство. Залиты были все прилегающие к набережным улицы и переулки, около каждого моста были большие озера, в которых извозчичьи пролетки уходили по колеса.
Затопленные Лужники, снимок от ж/д станции "Воробьёвы горы"
Плавали лодки и плоты, и лишь изредка попадались смельчаки, идущие по пояс в воде. У мостовых озер образовались извозчичьи биржи, где работали ломовики, перевозя самую разношерстную публику. Из воды еле виднелись фонарные столбы, а во многих местах деревянные перила были сломлены напором воды. С переулками сообщались с помощью лодок, но это было чрезвычайно опасно, так как лодки уносило по течению.
Потоп в Дорогомилово
А по реке неслись огромные бревна, стога сена, дрова, какие-то большие кадки, части крестьянских построек и целые избы. В 2 часа дня понеслась целая баржа, которая сломалась у быков Бородинского моста. Отрезанные водою, обитатели затопленных домов махали своим родственникам носовыми платками...»
Вид на 1-ю трамвайную электростанцию с Пречистенской набережной
В городе было разрушено и повреждено почти 25 тысяч построек. Вода затопила одну из самых крупных городских электростанций, в результате чего половина богатых кварталов города осталась без света, что пробудило большой спрос на дешевые лампы. В некоторых магазинах для освещения стали применять ацетиленовые фонари. Только чудом не пострадала Третьяковская галерея, которая находилась почти в эпицентре наводнений, — вокруг нее предусмотрительно догадались соорудить специальную кирпичную стенку.
Свидетельство наводнения — табличка на Якиманской набережной, показывающая уровень воды
Однако, несмотря на тяжелые последствия, москвичи отнеслись к наводнению несколько романтично. Состоятельная публика ради забавы снимала лодки напрокат и каталась по «московской Венеции» среди затопленных зданий, садов, площадей. Москвичи шутили, что паводок уровнял Москву с Санкт-Петербургом, который был тогда столицей. Пройдет 10 лет, и Москва вернет себе статус града стольного, но уже не благодаря наводнению...
Вид на Большую Полянку с Малого Каменного моста
Из воспоминаний Юрия Александровича Бахрушина:
«Подошла весна 1908 года. Зима в этом году была снежная и холодная, без оттепелей — весна наступила неожиданно, на редкость теплая и солнечная... А весна, дружная и бурная, с каждым днем все настойчивее забирала свои права. В несколько дней сошел снег в городе, лед на реке посинел, побурел, почернел и тронулся. Не дождавшись окончания ледохода, вода в Москве-реке начала быстро прибывать.
Разлив Москвы-реки, апрель 1908 года
Вечером мы отправились смотреть на ледоход. Перила Краснохолмского моста были облеплены народом. Мост скрипел и вздрагивал под напором быстро мчавшихся огромных льдин. У набережной не залитым оставался лишь один камень. Льдины, как причудливые водяные чудовища, налезали друг на друга, ныряли, поворачивались и стремительно мчались но течению. Подавленные грандиозностью картины, мы молча возвратились домой и легли спать.
Свешников переулок, Котельники
Проснувшись на другое утро, первое, что я увидел, была моя старуха нянька, не отрываясь смотревшая в окно. Не шевелясь я наблюдал за ней, наконец она заметила, что я проснулся, и вместо того, чтобы подойти ко мне, поспешно подозвала меня к себе взглянуть в окно. Я подбежал к ней. На безоблачном небе бойко сверкало задорное весеннее солнце. Внизу на дворе дядя Василий Пузанос прилаживал какие-то доски к нашим воротам, дворник и кучер поспешно таскали из конюшни вилами навоз и валили его у ворот.
А за воротами виднелась улица, наша Валовая, но не обычная, повседневная, московская, а венецианская, вся сплошь залитая серебристой водой. Пока, в немом изумлении, я наблюдал эту необычайную картину, по улице медленно проплыла лодка, груженная каким-то барахлом, подушками, матрацами, сундуками с сидящими поверх имущества бледными, расстроенными людьми. За лодкой вскоре показался наскоро сколоченный плот, также груженный людьми и скарбом.
— Ишь, вода-то что делает? Потоп! — сказала нянька и отошла от окна.
Я быстро оделся и пошел все обследовать. Наводнение началось после полуночи. Дядя Василий был разбужен шумом бегущей воды. Он поднялся и вышел в коридор полуподвального помещения. Пол был весь залит водой. В уборных из унитазов фонтаном била вода. Не теряя времени, он сделал деревянные пыжи, обмотал их тряпками и забил трубы. Затем он принялся за водопроводные колодцы, которые также заглушил каким-то тряпьем. Только после этого он вышел на улицу. В темноте ясно был слышен зловещий шум прибывающей воды. К этому шуму примешивался тревожный говор людей, выкрики, вой собак.
Павелецкий вокзал во время наводнения, журнал «Искры» №16 за 1908 год К рассвету вода начала подходить к нашим воротам, тогда дядя Василий принялся баррикадировать двор. Выйдя на улицу, я обнаружил, что наш дом, построенный на некотором возвышении почвы, выдавался полуостровом среди подступившей к нему со всех сторон воды. Валовая улица по направлению к Серпуховской площади была единственным перешейком, соединявшим нас с сушей. Наш сад, спланированной террасой, был на три четверти залит водой. Наводнение не убывало, а, наоборот, еще далеко не достигло своей кульминационной точки...»
Но настоящее бедствие началось аккурат в страстную пятницу, 11 апреля 1908 года, когда вода в Москве–реке поднялась на 9 метров. Почти пятая часть города погрузилась в воду. Москва была парализована. Вот как описывает наводнение другой современник событий:
«Набережные реки Москвы и Водоотводного канала представляли из себя сплошное водное пространство. Залиты были все прилегающие к набережным улицы и переулки, около каждого моста были большие озера, в которых извозчичьи пролетки уходили по колеса.
Затопленные Лужники, снимок от ж/д станции "Воробьёвы горы"
Плавали лодки и плоты, и лишь изредка попадались смельчаки, идущие по пояс в воде. У мостовых озер образовались извозчичьи биржи, где работали ломовики, перевозя самую разношерстную публику. Из воды еле виднелись фонарные столбы, а во многих местах деревянные перила были сломлены напором воды. С переулками сообщались с помощью лодок, но это было чрезвычайно опасно, так как лодки уносило по течению.
Потоп в Дорогомилово
А по реке неслись огромные бревна, стога сена, дрова, какие-то большие кадки, части крестьянских построек и целые избы. В 2 часа дня понеслась целая баржа, которая сломалась у быков Бородинского моста. Отрезанные водою, обитатели затопленных домов махали своим родственникам носовыми платками...»
Вид на 1-ю трамвайную электростанцию с Пречистенской набережной
В городе было разрушено и повреждено почти 25 тысяч построек. Вода затопила одну из самых крупных городских электростанций, в результате чего половина богатых кварталов города осталась без света, что пробудило большой спрос на дешевые лампы. В некоторых магазинах для освещения стали применять ацетиленовые фонари. Только чудом не пострадала Третьяковская галерея, которая находилась почти в эпицентре наводнений, — вокруг нее предусмотрительно догадались соорудить специальную кирпичную стенку.
Свидетельство наводнения — табличка на Якиманской набережной, показывающая уровень воды
Однако, несмотря на тяжелые последствия, москвичи отнеслись к наводнению несколько романтично. Состоятельная публика ради забавы снимала лодки напрокат и каталась по «московской Венеции» среди затопленных зданий, садов, площадей. Москвичи шутили, что паводок уровнял Москву с Санкт-Петербургом, который был тогда столицей. Пройдет 10 лет, и Москва вернет себе статус града стольного, но уже не благодаря наводнению...
Нема коментара:
Постави коментар
Само напред...слободно реците шта мислите.