Россия-Сербия

 

 

        

                                           

 Немного в мире найдется государств, с которыми Россию связывали бы столь прочные исторические, культурные и духовные связи, как с Сербией. 

 Много испытаний на своем историческом пути пришлось перенести сербскому и русскому народам, но от этого связь Сербии с Россией не ослабевала, а наоборот — еще более крепла. Чтобы понять причины таких устойчивых взаимосвязей наших народов, надо внимательнее вглядеться в  историю. И тогда станет ясно, что невозможно полно рассказать о Сербии, не упомянув о России. И наоборот, русская история многими нитями связана с историей Сербии.

 Связанные друг с другом общими славянскими корнями, объединенные единой верой Православной, две страны и два народа всегда поддерживали друг друга и на поле брани, и в раскрытии общих культур. Полезно помнить, что за всю историю во всех войнах, которые вела Россия, сербы были её союзниками. Так же и Россия без лишних сомнений и колебаний с готовностью поддерживала "балканских братьев". Примеров этой взаимопомощи, поддержки и единения в истории России - Сербии достаточно. И Первая мировая война стала ещё одним нагляднейшим доказательством этой исторически сложившейся связи двух стран.  Итак...

                            

 

Непосредственным поводом к войне, как известно, послужило убийство 28 июня 1914 г. наследника престола Австро-Венгрии Франца Фердинанда. Убийство было осуществлено обществом «Млада Босна». Главной целью этой организации было создание независимого государства в результате воссоединения Боснии и Сербии. В состав тайного общества входили не только православные сербы, но и хорваты, словенцы и отуреченные сербы (мусульмане).

  Террористический акт был приурочен к визиту эрцгерцога в Сараево. Франц Фердинанд, чтобы усилить эффект дружественного жеста, взял в поездку свою жену - Софью Хотек. Вдобавок он попросил, чтобы войска, обычно выстраивавшиеся вдоль улицы во время императорского визита, были удалены. Присутствовали лишь 150 местных полицейских, толпа имела свободный доступ к наследнику трона. Этим и воспользовались заговорщики.

 Уже во время следования процессии к ратуше была совершена первая попытка покушения. Правда, бомба, угодившая в подол платья Софьи Хотек, отскочив назад, взорвалась под колесами другого автомобиля, ранив двух офицеров. Тем не менее Франц Фердинанд прибыл в ратушу, где было проведено срочное совещание и принято решение об изменении маршрута следования из города. Но по странному стечению обстоятельств, шофер эрцгерцога перепутал маршрут, поехав по старому пути, где и ждали заговорщики.

  Исполнителями террористического акта стали Гаврило Принцип и Данило Илич. Первым выстрелом была убита жена эрцгерцога Софья Хотек (графиня некоролевского рода, не признанная при дворе, мать трех лишенных наследства детей), вторым — смертельно ранен Франц Фердинанд. Покушавшиеся были схвачены.

 Суд над ними был скор. Гаврило Принцип умер в австрийской тюрьме. Данило Илич в 1914 г. был казнен. Трупы заговорщиков тайно зарыты на тюремном кладбище, а могилы сравнены с землей. Тела Франца Фердинанда и его супруги 2 июля были доставлены в Вену, а в следующую ночь в маленьком местечке Артштеттен, в мавзолее, построенном самим эрцгерцогом, состоялось скромное погребение.

                                            

  После убийства эрцгерцога, а именно 23 июля, Австро-Венгрия выставила сербской стороне заведомо неприемлемый для нее ультиматум, отказ от выполнения которого послужил бы причиной вторжения австрийских войск в Сербию. Для ответа Белграду был дан срок в 48 часов. Ультиматум начинался со слов о попустительстве сербского правительства антиавстрийскому движению в Боснии и Герцеговине и обвинений официального Белграда в организации террористических актов, а далее следовали 10 конкретных требований. Документ этот фактически являлся провокацией, особенно в той его части, в которой требовалось предоставить австрийским властям право провести следствие по делу об убийстве наследника австрийского престола на территории Сербии, и был составлен таким образом, чтобы ни одно уважающее себя независимое государство не могло его принять. Сербское правительство тотчас же обратилось за помощью к России.

   Когда 24 июля телеграмма о событиях на Балканах легла на стол российского министра иностранных дел С. Д. Сазонова, тот воскликнул в сердцах: "Это европейская война!" Тем не менее Российская сторона предложила сербам в ответе на австрийскую ноту проявить умеренность, попытаться избежать открытого конфликта.

  Из Царского Села Николай телеграфировал в Сербию: «Пока остается хотя бы слабая надежда избежать кровопролития, все мои усилия будут направлены на это. Если мы потерпим неудачу в достижении этой цели, несмотря на наше искреннее желание сохранить мир, Ваше Королевское Высочество может быть уверенно, что Россия ни при каких обстоятельствах не останется безразличной к судьбе Сербии».

  В назначенный срок сербы подготовили ответ на австрийский ультиматум. Ответная нота была составлена в крайне примирительных и дипломатичных тонах. Из 10 пунктов требований Вены было принято 9, сербы отказались только допустить, чтобы следствие по убийству Франца-Фердинанда вели австрийские чиновники — это было бы расценено всем миром как отказ Сербии от собственного суверенитета. Тем не менее австрийский посланник в Белграде барон В. Гизль, убедившись, что сербы не принимают один пункт ультиматума, затребовал свои паспорта и покинул Белград. Надежда  на мирное урегулирование конфликта была утрачена.

 29 (16) июля в 5 часов утра начались военные действия: австро-венгерская артиллерия через Дунай начала обстрел Белграда. Бомбардировка продолжалась целый день, несмотря на белые флаги, развевавшиеся над крышами многих городских домов.

                                           

    Крайне трудно оценить в неких конкретных величинах степень помощи Российской Империи Сербии. Если мы изначально будем помнить о том, что по сути само вступление России в войну обусловлено было защитой сербского единоверного народа, то остальные вехи российско-сербского военного и дипломатического сотрудничества, даже самые масштабные, блекнут в тени этого судьбоносного для всего мира решения.

    Конечно, нельзя отрицать наличия мировой закулисы и  тайных имперских  интересов у Великих держав той эпохи, включая Россию. Но следует помнить, что Германия объявила войну России в ответ на объявленную в России мобилизацию. Мобилизация, в свою очередь, была объявлена в ответ на нападение Австро-Венгрии на Сербию. Россия не была заинтересована в войне, по крайней мере именно в этот исторический период, однако ни при каких обстоятельствах не допускала варианта, при котором православная Сербия будет оккупирована. Это первое, чем руководствовался императорский двор и ставка. А уж на втором месте был «бурелом» геополитических интересов Великой Державы. Драматическая и нервная личная переписка Николая Второго с монархами Европы в последние дни, предшествующие войне, свидетельствует об искреннем желании России предотвратить нападение на Сербию и, следовательно, неотвратимое вступление России в войну. Усилия Государя буквально пропитаны отчаянием и личными переживаниями.  Некоторые из его писем и телеграмм столь наивны, что граничат с самоуничижением. Можно сказать, что Император откровенно боялся войны, но при этом ни в одном предложенном им варианте спасения мира, не существует и тени возможного предательства независимости Сербии.

 В разговоре со своим шурином, великим князем Александром Михайловичем, царь Николай II, на вопрос о том мог ли Он избежать войны, ответил дословно следующее: 

«Я мог избежать войны, если бы хотел совершить акт предательства по отношению Сербии и Франции, но это не в Моем характере»

                                            

   В то же время сербско-русское военное взаимодействие продолжало осуществляться в уже традиционном ключе. Уже на первом этапе войны в боях на стороне Сербии приняли участие 3500 русских добровольцев. За время войны Россия предоставила Сербии кредиты на сумму свыше 100 млн. рублей золотом. Учитывая тяжелое положение Сербии в войне, сербскому премьер-министру Н. Пашичу во время его визита в Россию в 1916г. были безвозмездно переданы немалые средства, собранные различными общественными организациями. Так, Петроградский городской комитет помощи Сербии дал 70 тысяч рублей, Московская городская дума – 100 тысяч рублей, Московский славянский комитет и Московская земская управа – 50 тысяч, киевские и одесские городские власти 55 тысяч рублей. 20 апреля Н. Пашичу была пожалована редкая и почетная награда - орден Св.Владимира 1-й степени.

                                             

  29 июля в дунайской акватории Белграда прозвучали первые залпы Первой мировой войны – корабли австро-венгерской флотилии обстреляли сербскую столицу. И уже через четыре дня русский Император своим указом создает в России для оказания военной помощи Сербии по Дунаю «Экспедицию особого назначения» во главе с капитаном 1-го ранга (впоследствии за дунайские заслуги – Адмирал) М.М. Веселкиным.  В состав экспедиции входили: отряд боевых и транспортных судов, отряд заграждений, отряд защиты «Железных Ворот», инженерный отряд и различные береговые подразделения и  даже одна подводная лодка.

  30 сентября экспедиция двинулась в путь в составе 7 колесных пароходов и 16 барж. На пароходы были установлены 75- и 47- миллиметровые орудия. Караван вез 32814 ящиков с патронами, 322 ящика со снарядами, 214 бцхи колючей проволоки, 12500 пудов угля, 1700 пудов сена, 99 бочек кислоты, 467 – минерального масла, 426 – ядовитого бензина и 67 бочек спирта. В Сербию было доставлено два шестидюймовых орудия с 1000 снарядов и 13000 снарядов для полевой артиллерии. Кроме того, на баржах находились 753 лошади и большое количество материала для постройки понтонных мостов.

  8 октября экспедиция благополучно достигла пункта назначения. Однако уже в конце октября принц-регент Сербский Александр Карагеоргиевич писал Николаю II об острой нехватке боеприпасов и оружия:

«Если мы в ближайшее время не получим снарядов для легкой и тяжелой артиллерии, то разразится неминуемая катастрофа для всей нашей армии, и Сербия испытает разгром более страшный чем тот, который она перенесла в 1813г. Я прошу и умоляю Его Величество Императора приказать, чтобы обещанные снаряды были нам высланы без малейшего промедления».

  Повторный караван Веселкина прибыл на Дунай 11 ноября. Российская помощь Сербии и Черногории не прекращалась и в тяжелые дни летне-осеннего наступления 1915г. Россия поставляла боеприпасы, порох и 6- и 9 -дюймовые снаряды. Российские поставки существенно поддерживали обороноспособность Сербии.

  Экспедиция особого назначения оказала весьма существенную помощь сербским  вооруженным силам в борьбе с противником в бассейне Дуная.  Минные, сетевые и другие заграждения, береговые установки и артиллерийские батареи в значительной степени ограничили действия австро-венгерской речной флотилии. 10 (23) октября на русских минах подорвался и погиб неприятельский флагманский монитор "Темеш". Создание речных переправ позволило сербскому командованию своевременно маневрировать своими силами в ходе боевых действий. В Сербию было доставлено 113120 винтовок, 93 млн. патронов, 6 радиостанций, 50 тыс. полушубков, и другое военное имущество, медикаменты, фураж и продовольствие.

                                          

                                            

    После компаний 1914-1915 годов, стало ясно, что Австро-Венгры не в состоянии самостоятельно победить Сербию и Черногорию. Поэтому в сентябре 1915 года была создана группа армий Маккензен в составе 3 армий, костяком которой стала германская 11 армия. 11 октября 1915 года Болгария вступила в войну на стороне центральных держав. Под натиском германо-австрийских армий началось масштабное отступление Сербской армии, вошедшее в историю Великой войны, как Српска Голгота - "Сербская Голгофа".

  В ноябре 1915 года сербская армия и гражданские беженцы находились на линии Печь-Призрен (Косово) - Тетово (Македония). В это время франко-британцы уже высадились в Салониках (05.10.1915 года). Сербское командование предложило нанести совместный удар в направлении Монастира (Битолы), союзники согласились, но затем повернули назад, фактически бросив сербов, которыми так восхищалась их пресса. Шанс создать Салонинский фронт в 1915 году был упущен. 24 ноября 1915 года сербская армия и беженцы начали отступление через Албанию на побережье Адриатики тремя колоннами.

  Вместе с Сербской армией свои дома покидали и мирные жители. Причина нежелания жить под оккупантами - жестокие австрийские репрессии по отношению к гражданскому населению. В наше время  это было бы квалифицировано как геноцид, в самой мягкой форме - как этнические чистки.

   Отступление, основная фаза которого пришлась на зимние месяцы, сопровождалось лютыми морозами. Тяжелый переход по высокогорью, глубокие снега и сильнейший холод, голод и болезни выкашивали сербов десятками и сотнями. Помимо этого, отступавшие то и дело сталкивались с враждебно настроенным населением.

  В январе 1916 года ценой потерь в 217 000 человек сербы вышли на Адриатику, где после долгих проволочек и открытого саботажа со стороны итальянцев, только после ультиматума Российского императора были эвакуированы на острова Корфу и Видо.

    Русский ультиматум-угроза, выдвинутый Николаем Вторым союзникам, гласил:

 «Если сербская армия не будет тотчас же эвакуирована из Албании, Россия разорвёт свои связи с Антантой и заключит сепаратный мир с Германией».

 Особо истощенных  с тяжелой формой дистрофии помещали на остров Видо. Теперь они умирали от еды. Таких дистрофиков умерло на Видо около 15000. Тела топили в море, так как почва на острове -сплошной камень. Так, в сербской истории появилось понятие "Плава гробница"- Голубая могила.    

        

    (Художник Слободан М. Димитриевич "Плава гробница)

                                           

  По истине,  драматично сложилась судьба русских военных специалистов – моряков и минеров, оказавшихся в Белграде отрезанными от России после вступления в войну Болгарии. С этого момента караванное снабжение Сербии по Дунаю перестало быть возможным. Отрезанная часть «Экспедиции особого назначения» вместе с русскими артиллерийскими батареями участвовала в героической обороне Белграда. Русские, находясь на передовых рубежах, понесли колоссальные потери. В частности, личный состав двух артиллерийских батарей, установленных в крепости Калемегдан, оборонялся до тех пор, пока ответным огнем не было разрушено последнее орудие, и потерял до 80% солдат и офицеров (по одним данным 136, по другим 163 человека). Оставшиеся русские отступили из Белграда с частями сербской армии, разделив с сербами все ужасы «Сербской Голгофы». Сегодня о подвиге русских артиллеристов и моряков в Белграде не напоминает ничто. Их останки захоронены в склепе памятника «Русской Славы» на кладбище «Ново гробле».

                   

           

                                        

  Переговоры о Солонинском фронте велись руководством стран Антанты едва ли не с начала военных действий Первой мировой. Особенно активизировались попытки создать южный рубеж, когда в 1915 году под угрозой разгрома оказалась Сербия. Однако в результате сложного клубка политических противоречий и элементарной несогласованности действий верховных штабов Солонинский фронт был открыт реально лишь в 1916 году.

В него входили реорганизованные остатки сербской армии, французские и английские войска. Также в боевых действиях участвовали русские подразделения – 2-я и 4-я бригады Русского Экспедиционного корпуса, всего около 19 тыс. солдат и офицеров. Несмотря на ряд специфических трудностей – несистемное снабжение со стороны союзников, громоздкую структуру союзного командования – русские войска отличились в нескольких боевых операциях. В частности, в августе-сентябре 1916 года во время Битольской операции. В её результате был освобожден южно-сербский город Монастир (ныне Македония), что имело колоссальное моральное значение для сербов.

Первые активные боевые действия 2-й Особой бригады закончились с прекращением Битольской операции, в результате которой город был взят, что и произошло 19 ноября 1916 г. В 10 часов 10 минут генерал Леблуа получил донесение от начштаба 2-й Особой бригады полковника Шишкина: «В 9.30 1-й батальон 3-го русского полка вошел в Монастир. Преследование продолжается». Прибывший в город королевич Александр Сербский выразил большую радость, «что Монастир был занят первым русскими войсками». Генерал М. Саррайль (французский командующий Солонинским фронтом) сразу издал приказ, в котором отмечает мужество всех союзных частей, участвовавших в освобождении Битоля и, в частности, пишет:

«Русские! В греческих горах, как и на сербской равнине ваша легендарная храбрость никогда не изменяла вам».

К сожалению, память о подвигах русских солдат на Балканах почти утрачена в массовом сознании. Сегодня, когда говорят о Русском Экспедиционном корпусе, то, в лучшем случае, вспоминают о 1-й и 3-й его бригадах, воевавших на Западном фронте. Кровь и жертвы солдат 2-й и 4-й бригады, по каким- то причинам, считаются менее заслуживающими внимание...

                                          

    В ночь с 28 на 29 октября 1918 г. в Загребе состоялось экстренное заседание Народного вече, принявшее решение о разрыве с монархией Габсбургов и образовании государства словенцев, хорватов и сербов. Новорождённое государство не только не располагало международным признанием, но, более того, оно столкнулось с рядом опасностей.

  13 ноября 1918 г. Великая народная скупщина в Подгорице приняла решение об объединении Черногории с Сербией. В Нови Саде 25 ноября Великая народная скупщина провозгласила объединение Воеводины с Сербией. То же делали и отдельные муниципальные органы в Боснии и Герциговине.

  В конце ноября Народное вече в Загребе (Хорватия) проголосовало за объединение и отправило в Белград делегацию, где та 1 декабря 1918г. присутствовала на церемонии провозглашения объединения и создания Королевства сербов, хорватов и словенцев (Королевства СХС). В Париже в это время уже собралась мирная конференция, признавшая только сербское правительство. Процесс признания нового государства продлился до середины 1919 года.

                                

                                          

  Знаменитый сербский государственный деятель Никола Пашич, наиболее влиятельный из сербских политиков в конце XIX — начале XX в., будучи премьер-министром Королевства сербов, хорватов и словенцев в 1922 году в своей сберегательной книжке собственноручно делает запись-распоряжение:

"В случае моей смерти деньги, хранящиеся на этой книжке, передать председателю народной Скупщины, чтобы Скупщина употребила эти деньги на возведение памятника русскому царю Николаю Второму в знак благодарности сербского народа"  

На счету накопительной книги было 684,875 динара .  Никола Пашич умер в 1926 году. Народная Скупщина не выполнила волю Пашича. Почему, сейчас сложно сказать. Памятник поставлен не был.

 А история сберегательной книжки Николы Пашича имела своё продолжение. Несмотря на все пертурбации, и во вновь образованном государстве пашичева сберегательная книжка продолжает существовать. И после его смерти, педантично, каждый год, 31 декабря вписываются проценты за прошедший год. Таким образом, на 31 декабря 1944 года на счету было 1. 786.595. динаров, что составляло примерно такую же сумму в долларах.

  Между тем, состояние, пережившее столько трудностей с сербским народом, пережившее и оккупацию, и оккупантов, не пережило освободителей: 9 апреля 1946 года в конце книжки стоит запись: "выдано".  Однако не написано кому - физическому лицу или учреждению.

Есть много предположений, но мало ответов. Пока эта загадка так и остаётся неразгаданной.

                                        

   Начало революции в России, и её выход из войны изменили ситуацию на фронтах, а также лишили Сербию важного защитника её интересов на международной арене. А в 1917-1918 годах Белград столкнулся с  новой проблемой - как строить отношения с большевистской Россией. С одной стороны, не хотелось терять традиционного внешнеполитического союзника и одного из важнейших гарантов независимости своего государства. С другой стороны, Карагеоргиевичи находились в родственных связях со свергнутыми Романовыми, и это не могло не накладывать на них определенных обязательств.

  Белград был тесно связан с Российской империей. Принц-регент Александр был «русским  питомцем» (он окончил Пажеский корпус в Санкт-Петербурге и был награжден несколькими российскими орденами). К тому же Карагеоргиевичи в 1911 году породнились с российской императорской семьей Романовых. Все это не могло не отразиться на внешнеполитическом курсе белградского правительства, которое в конечном итоге должно было занять антибольшевистскую позицию с надеждой на реставрацию «старой России».

  Профессор Мирослав Йованович по этому поводу пишет: «Логическим следствием такой политической позиции был отзыв сербского посланника М. Спалайковича из Москвы 20 июля 1918 года, а также последовавший полный разрыв дипломатических отношений с советским правительством в марте 1919 года».

  В результате именно то, что профессор Миодраг Сибинович называет «традиционной симпатией сербов и черногорцев к русским - большому братскому славянскому православному народу», а професср Мирослав Йованович - «благодарностью сербской короны и сербского народа Российской империи за политику помощи и поддержки», а также «долгом, который должен быть возвращен» - в значительной мере определило решение о том, что Королевство СХС приняло до 70 000 беженцев из России. Из них задержалось на время или осталось жить в стране более 40 000 человек, что сделало Королевство СХС одним из главных центров русской эмиграции на Балканах.

  Оказавшийся в 1920 году в эмиграции в Белграде профессор Г.Н. Пио-Ульский констатирует:

«Благородное положение по отношению к русской эмиграции заняла Югославия. Она, несмотря на сравнительно тяжелое финансовое положение страны после Великой войны, оказала русским людям широкое гостеприимство ... Король Александр 1 отлично понимал, что русские эмигранты пришли в Югославию не по своей воле, что они жертва Великой войны, и что к их нуждам должна быть проявлена самая широкая заботливость».

 

                                           

     Состав российских беженцев в Королевстве СХС в 20-е годы отличался большой национальной, сословно-профессиональной и половозрастной пестротой. По данным на середину 1922 года, мужчины составляли почти 71 % беженцев, а женщины - 29 %. Доля мужчин в возрасте от 21 до 60 лет в общем количестве мужчин составляла 77 %, у женщин этот показатель равнялся 69%. Пожилых людей в возрасте от 61 года и старше было очень мало - всего 2 %. Детей и молодых людей в возрасте до 20 лет насчитывалось 23 %, причем больше трети детей (в основном мальчики) не имели в Королевстве СХС родных.

  Как пишет историк, профессор Белградского университета Мирослав Йованович, эмигранты из России «по всем относительным стандартам того времени были исключительно образованными и профессионально подготовленными». Большую часть беженцев составляли кадровые офицеры, солдаты и военные специалисты (более 60 %), а также чиновники (более 10 %); еще около трети приходилось на людей интеллектуальных профессий: педагогов, врачей, инженеров, литераторов, духовенство, художников, артистов и т.д.  Достаточно высоким был общий образовательный ценз: в 1922 году 12 % составляли лица с высшим образованием, 62 % - со средним, 19 % - с начальным. Лишь только 3,3 % приходилось на людей вообще без образования.   

                       

  

                                              

  Задачи Королевства СХС  состояли не только в приеме и учете беженцев, обеспечении их жильем, медицинской помощью, переквалификацией, трудоустройством, но и в организации образования их детей. Именно под эти основные направления деятельности  выделялись средства из бюджета страны. Средства, надо сказать, немалые - на содержание беженцев королевское правительство ежемесячно выделяло  миллионы динаров.

  Возможность длительного проживания российских эмигрантов в Королевстве СХС требовала организации обучения детей. Королевство стало первой страной,  где уже в 1920 году зародилась российская зарубежная школа.

  Основу школьной сети для беженцев в Королевстве СХС составили эвакуированные в начале 1920 года из Южной России казенные учебные заведения — несколько кадетских корпусов, объединённые после ряда переименований в Русский кадетский корпус в Королевстве СХС, и два девичьих института — Харьковский институт императрицы Марии Федоровны и Донской Мариинский институт.

   В начале августа 1920 года имел место первый, самый трагический из выпусков Сводного кадетского корпуса за пределами России. Дело в том, что из 50 окончивших курс 32 человека спешно отправились в еще воюющую в Крыму Белую армию. А. Г. Колмогоров, рассказывая об этом в газете «Кадетское братство», не может удержаться от восклицания:

«Чем могли помочь ей эти юноши, с такими мучениями всего лишь семь месяцев назад едва сами спасшиеся от смерти при оставлении Одессы? Насколько же высоким должно было быть в них чувство воинского долга, чтобы принять такое самопожертвование! »

  

Обратно в Королевство СХС смогли вернуться лишь пять человек. История сохранила для нас их имена. Это Николай Тарасенко, Нестор Микулин, Михаил Журьяри, Леонид Никитин и Георгий Войцицкий.

                                           

  В 1921 году в Королевство СХС прибыли 11 500 российских солдат и офицеров. Большинство из них организованным порядком устроились на пограничную службу, а также на строительство дорог и корчевание леса.

   Многие русские офицеры продолжили носить форму, а, например, Гвардейский дивизион собственного Ее Величества конвоя под командованием полковника А.И. Рогозина, работая на сахарном и лесопильном заводах, сохранял уклад воинской части вплоть до 1941 года.

  Непросто сложилась судьба и самого главнокомандующего Вооруженными силами Юга России (ВСЮР) Петра Николаевича Врангеля.

                                       

  

 Уже в Константинополе, оказавшись без средств для содержания армии и не рассчитывая больше на поддержку стран Антанты, он вступил в переговоры с православными балканскими странами - Болгарией и Королевством СХС - о предоставлении убежища остаткам Белой армии. В результате ему удалось организовать переезд воинских частей в эти страны, где они были приняты на жительство. Сам П.Н. Врангель со своим штабом в 1922 году переехал из Константинополя в Королевство СХС, в Сремски Карловицы.

  Генерал П.Н. Врангель прожил в Королевстве СХС недолго. В октябре 1926 года он уехал во Францию, а потом - в Бельгию. Умер он 25 апреля 1928 года в Брюсселе в возрасте сорока девяти лет.

  Согласно завещанию, местом своего последнего приюта П.Н. Врангель выбрал Белград. В результате 6 октября 1929 года его останки были перенесены в столицу Королевства СХС и захоронены на «участке русской земли» в русской церкви Святой Троицы на Ташмайдане. Похоронен он был со всеми воинскими почестями.

   Уже в наши дни внук генерала, адвокат П.А. Базилевский, в связи с предложением о перезахоронении останков барона П.Н. Врангеля в Донском монастыре в Москве  сделал в 2007 году следующее заявление:

«... Генерал Врангель скончался в Брюсселе в 1928 году, но более года спустя был, по собственной воле, изъявленной при жизни, похоронен в склепе русской церкви в Белграде. Там он покоится по сей день, а недалеко, на кладбище, лежат тысячи сослуживцев, чинов его армии, бесконечно ему преданных, которым и он отдавал последние свои силы. Это взаимное доверие главнокомандующего и его подчиненных не имеет пределов — оно не ограничено ни его смертью, ни давностью лет. Как в жизни, так и в смерти, он находится в строю, вместе со своими офицерами, солдатами, казаками. Взять сейчас его - одного - для перезахоронения в Москве, взять его из рядов преданных ему подчиненных (и преданных его памяти потомков их), можно только по очень уважительной причине. Будь он жив, вряд ли бы он сам согласился бросить свою армию для чести ехать в Москву один, зная, что там до сих пор почетное место рядом с Кремлем занимают Ленин и Сталин».

                                         

    В.С. Пикуль в книге «Нечистая сила» пишет: «Был 1924 год, когда в поезде, идущем в Белград, в столицу сербского королевства, врангелевские офицеры избивали жалкого бедного старика, одежда на котором болталась, как на вешалке. Это был Родзянко — бывший камергер и председатель Государственной Думы; в глазах белогвардейщины он выглядел крамольником. Ехавший в Белград за получением ничтожной пенсии, Родзянко и скончался - от жестоких побоев ... Конец жизни страшный! »

  Речь идёт о Михаиле Владимировиче Родзянко — русском политическом деятеле, лидере партии «Союз 17 октября» (октябристов), действительном статском советнике(1906), камергере Высочайшего Двора(1899). С 1911 года М.В. Родзянко был так же Председателем Государственной думы третьего и четвёртого созывов. Позже Родзянко стал одним из лидеров Февральской революции 1917 года, в ходе которой возглавил Временный комитет Государственной думы.

                         

  Будучи председателем Государственной думы, Родзянко был тесно связан с царским окружением, однако после вступления России в Первую мировую войну эта связь ослабела. Участвовал в создании так называемого «Прогрессивного блока». Будучи одним из его лидеров, становится официальным посредником между Думой и верховной властью.

  В дни Февральской революции он постоянно держал связь с Николаем II, ставкой, штабами фронтов и великим князем Михаилом Александровичем. Именно  Родзянко обсуждал с Николаем II по телеграфу переговоры об отречении. И 2 марта Император в телеграмме на имя М.В. Родзянко сообщал, что «готов отречься от престола...». А 3 марта Михаил Васильевич участвовал в переговорах с великим князем Михаилом Александровичем и настаивал на его отказе от престола. М.В. Родзянко был последним, с кем советовался великий князь перед тем, как подписать Акт об отказе принять престол.

 В 1919 году он написал, объясняя свою позицию того времени:

«Конечно, можно было бы Государственной Думе отказаться от возглавления революции, но нельзя забывать создавшегося полного отсутствия власти и того, что при самоустранении Думы сразу наступила бы полная анархия, и отечество погибло бы немедленно ... Думу надо было беречь, хотя бы как фетиш власти, который все же сыграл бы свою роль в трудную минуту».

  Возвращаясь к строкам автора «Нечистой силы»  Валентина Пикуля, надо заметить, что события развивались несколько другим образом. На самом деле М.В. Родзянко приехал в Белград в 1920 году, но даже в Королевстве СХС, в стране, которая стала вторым домом для значительной части белой эмиграции, он вряд ли мог чувствовать себя комфортно. В политической деятельности он не участвовал, а со стороны монархистов была устроена его ожесточенная травля. Генерал П.Н. Врангель даже открыто заявил: «Нам нужно было указать на кого-нибудь как виновника революции, и мы избрали вас». В результате в Белграде М.В. Родзянко сильно бедствовал. Факт избиения бывшими белыми офицерами имел место. После этого бывший председатель Госдумы умер в одном из государственных госпиталей Белграда. Произошло это 24 января 1924 года, когда Михаилу Владимировичу было всего шестьдесят пять лет. Так как умер он в полной нищете, хоронили его на Русском кладбище.

  Михаил Родзянко искренне верил в правоту своих действий по спасению отчизны, которые впоследствии поставили крест на его жизни и большой знак вопроса на роли его личности в  судьбе Империи.